на ТП, принимая во внимание, какие СМИ им нравятся и на кого они ориентируются как на источник хорошей информации. Специалист по PSYOP "должен быть непредвзятым", - заметил Хан Соло. Чтобы сделать хороший продукт, он или она не может навязывать американские идеи людям, которые не доверяют американцам - оперативник должен быть открыт к тому, чтобы говорить на местном языке и работать в рамках культур на местах. Пси-воин должен понимать, какие истории вызовут сильные чувства у аудитории, которую он хочет охватить, потому что культурные триггеры сильно различаются в зависимости от нации. Аджит Маан, автор книги "Нарративная война" и частый консультант американских военных, сказал мне, что псиоп, который прекрасно работает в США, неизбежно не попадает в цель в Китае, и наоборот. Именно поэтому оперативники подразделений PSYOP получают инструкции по выявлению доверенных лидеров и влиятельных лиц в ТП, людей, которые могут симпатизировать США и их союзникам и которые готовы помочь распространить американские идеи в их сообществе. Иногда они проводят фокус-группы, чтобы проверить свои идеи и убедиться, что они соответствуют местным ценностям. "Легче убедить кого-то в уже существующих убеждениях, чем дать ему что-то совершенно новое и противоречащее его существующим убеждениям", - язвительно заметил Хан Соло.
"Я буду злиться до конца своих дней".
В учебном классе все это звучит неплохо, но реальность часто оказывается мрачной. Армия США рекомендует студентам, изучающим PSYOP, прочитать книгу "Сердца и мины: With the Marines in al Anbar; A Memoir of Psychological Warfare in Iraq" ("С морскими пехотинцами в Аль-Анбаре; воспоминания о психологической войне в Ираке"), написанную Расселом Снайдером, солдатом, служившим в батальоне PSYOP весной и летом 2005 года. Снайдер описывает трудности, с которыми сталкиваются солдаты PSYOP в полевых условиях, в мягких, иногда жестоких выражениях. Каждый раз, когда его и его коллег направляют в тот или иной район, они сталкиваются с противодействием, поскольку армия не уверена в том, что они вписываются в более традиционный арсенал оружия. Громкоговорители, которые Лайнбаргер превозносил в книге "Психологическая война", стали инструментами мучений, а не убеждения. Когда подразделение Снайдера прибывает в город, расположенный на другом берегу реки, где предположительно находятся повстанцы, он не должен уговаривать врага сдаться. Вместо этого посреди ночи они включают громкоговорители, воспроизводя грубо усиленные звуки кошачьего спаривания. Они надеются, что это будет настолько назойливо, что повстанцы начнут стрелять и раскроют свое местоположение. Когда уловка срабатывает, Снайдер и его команда прячутся от начавшейся перестрелки в заброшенном доме с прекрасным садом, на возделывание которого, по его мнению, ушли годы. Ситуация настолько морально серая, что он не чувствует триумфа от их PSYOP. Вместо этого он начинает оплакивать невинных местных жителей, чьи прекрасные деревья и цветы уничтожаются перекрестным огнем.
Даже когда он использовал листовки вместо усиленных кошачьих криков, Снайдер чувствовал безнадежность в отношении эффективности послания. В какой-то момент он описывает, как раздавал "общие" листовки обо всем - от надлежащей санитарии до сообщения о повстанцах властям США. В основном, пишет он, люди брали листовки "со взглядом вежливого признания, который я обычно оставляю для тех, кто раздает непрошеные религиозные брошюры перед местными торговыми центрами". Их листовки игнорировали. Единственным продуктом PSYOP, который, казалось, работал, была гуманитарная помощь. "Мы использовали помощь как оружие, чтобы сломить дух сопротивления и доказать, что мы более способны, чем наш враг, обеспечить людей всем необходимым. . . . Если мы не могли завоевать их сердца силой оружия, мы покупали их". Но, к сожалению, у них никогда не было достаточно денег, чтобы оплатить ущерб, который они нанесли домам и инфраструктуре. Снайдер представляет PSYOP как старый добрый инструмент в мире, где вражеская тактика очень подвижна, а условия быстро меняются.
Опыт Снайдера перекликается с тем, что я услышал от Хана Соло, а также от экспертов по PSYOP, таких как Марк Джейкобсон, который служил экспертом по внешней политике в Министерстве обороны и резервистом в Боснии, Афганистане и многих других регионах. Якобсон сказал мне, что американские военные отстают от жизни, когда речь идет о психологических операциях. Он считает, что Соединенные Штаты воспринимаются как страна, не выполняющая больших обещаний, данных в ходе кампаний по оказанию влияния. Продукт PSYOP может убедить противника сложить оружие, например, предлагая ресурсы на оборону, школы, продовольствие и восстановление разрушенной инфраструктуры. Но когда правительство США предоставляет неадекватную помощь или вообще не оказывает ее, американские оперативники и дипломаты оказываются лжецами. Это вызывает обратную реакцию у населения, которое чувствует себя преданным, что порождает больше симпатий к противникам. Джейкобсон остро ощутил это чувство предательства после вывода войск из Афганистана. "Теперь я понимаю, почему ветераны Вьетнама, мои наставники, злились до конца своих дней", - сказал он мне. "Я буду злиться до конца своих дней".
Другая проблема заключается в том, что военная бюрократия США не была рассчитана на скорость и охват социальных сетей. Противники публикуют мемы и видеоролики в сети в течение нескольких часов или даже минут после крупных событий, быстро реагируя на новости и используя их в своих интересах. Но, как следует из руководства MISO, американский PSYOP-продукт должен быть проверен и перепроверен, поскольку он медленно проходит путь по цепочке командования, прежде чем будет одобрен. На это могут уйти месяцы. Это является источником огромного разочарования для военных. В одном из выпусков подкаста "Irregular Warfare" Института современной войны за 2021 год Рафаэль Коэн и Брент Колберн мрачно рассказали о том, насколько сложнее запустить PSYOP по сравнению с кинетическим оружием. Чтобы санкционировать удар с беспилотника, требуется всего несколько минут, а чтобы санкционировать видео на YouTube, предназначенное для борьбы с вражескими мемами и пропагандой, - месяцы.
В то время как военные психологические кампании стали основоположниками, американские политики и правые оперативники перешли в онлайн и модернизировали . Работая с "инструментом воздействия на сознание" компании Cambridge Analytica, советник Трампа Бэннон и специалист по анализу данных Вайли разработали психологическую кампанию, которая нацеливалась на аудиторию в Facebook, направляя сообщения кампании Трампа. В 2016 году президентская кампания Трампа размещала на платформе высокоспециализированную рекламу, целевой аудиторией которой были люди, подсознательно жаждущие авторитарного лидерства. Сообщения Трампа часто звучали как мешанина из эмоциональных триггеров, от которых предостерегала команда "Авторитарной личности". Циничные призывы к власти были нарасхват: Трамп обещал сделать Америку "великой" и сильной. Его команда также потворствовала этноцентризму различных групп, представляя беженцев как злобных захватчиков и называя мусульман террористами.
Кампания Трампа также нацелилась на 3,5 миллиона чернокожих избирателей, используя так называемое "сдерживание" - рекламу, направленную на
